Александр Плющев: Вы видели так называемое интервью с Романом Протасевичем?
Александр Проханов, публицист, писатель: Да, я видел, конечно.
А.Плющев: Многие вспоминают при этом процессы 30-х годов, когда люди активно на себя наговаривали и рассказывали такие вещи, от которых у видавших виды люди вставали волосы дыбом. Что скажете, есть параллели, нет, как думаете?
А.Проханов: Вы знаете, на войне как на войне. И то, что он был взят и то что он дал эти показания и то, что эти показания, может быть, дал под давлением, если они были важны и нужны Лукашенко… укрепляет режим. Бог с ним.
Отвратительно другое, отвратительно то, что многие наши русские комментаторы, журналисты, они глядели на эти изуродованные наручниками запястья, этот лоб в кровоподтеках и радовались и ликовали по поводу так вот ему и надо, и вот какой он мерзавец.
Это настолько отвратительно, что независимо от того, кто этот человек, – он находится в тюрьме, он находится под давлением. Он прошел и сейчас, может быть, проходит муки дополнительные. Вот это отвратительно. А то, повторяю, что его взяли, забрали, теребят – этим занимаются все: американцы в Гуантанамо, этим занимается и французская разведка. Это война.
А.Плющев: Тут другое дело. Но я не видел, чтобы заключенных Гуантанамо показывали по CNN или еще что-нибудь, чтобы у них Ларри Кинг брал интервью. Это, согласитесь, некоторое новое ноу-хау от Александра Григорьевича Лукашенко.
Вообще, не столько новое, просто не все компании показывают разные запрещенные в России не обязательно террористические организации, показывают людей в оранжевых – они любят в оранжевые робы одевать – и вот стоят сзади с саблей и на камеру их записывают, что они там о себе рассказывают. Вот то же самое Александр Григорьевич сделал – нет?
А.Проханов: Это, по существует реальная ситуация в состоянии войны, в состоянии битвы. Я помню, вот немцы, например, обязательно хотели вытащить к микрофону или к кинокамере сына Сталина – Якова Джугашвили. Он боролся с этим и убил себя, чтобы не снискать этого позора. Это ситуация войны. Она всегда отвратительная. В войне заложники, пленные, они дают показания.
И все заложники дают показания. И наши солдаты, наши прапорщики, которые попадали в руки чеченских террористов. И убежден, что наша агентура, которая вылавливается на Западе, она тоже дает эти показания под давлением. Но, повторяю, меня не это волнует, меня волнует и отвращает эта реакция людей к поверженным, к пленным, к несчастным, к обездоленным, к мучеником.
То же самое с Навальным, понимаете? Я антинавальнист, раньше был в большей степени, сейчас меньше, я стал удаляться от политики. Но поскольку он узник, он в тюрьме, он голодает, идет на него давление, накаты. Ну нельзя злорадствовать по этому поводу. Он должен вызывать сочувствие как пленник, как человек, находящийся в тюрьме.
Я вам скажу, мне довелось побывать в «Черном дельфине». Это тюрьма в Оренбурге пожизненного заключения. И там сидят злодеи, там сидят убийцы, там сидят махровые террористы, садисты, людоеды.
Но когда я вошел в эту тюрьму, и когда тюремщик повел меня по коридору, и там раздался какой-то крик, приказ какой-то, и на этот крик вся тюрьма встрепенулась, все эти заключенные вскочили, растопырили руки, стали показывать свои пальцы – они находились в двойных клетках – мне было ужасно. Я не испытывал никакой к ним враждебности, а только сочувствие и отвращение к тюрьме как к форме, где пребывает человек.
Поэтому здесь тоже к Протасевичу у меня не может быть симпатии как врагу Лукашенко, как врагу той Беларуси, которой я симпатизирую – Беларусь Лукашенко. Но конечно, мне отвратителен и ужасен этот вопль злорадства в открытом эфире, который шел по поводу этого измученного, избитого, вынужденного давать показания человека.
А.Плющев: То есть милость к падшим призываете. А чем вам нравится Александр Лукашенко? Ладно то, что он тиран – это отдельная история. В конце концов, и тираны многим нравятся. Я имею в виду, что он же живет за счет России. Он реально высасывает из России-матушки – мы же с вами патриоты, Александр Андреевич, – соки сосет буквально.
А.Проханов: Израиль сосет из американской сиськи десятилетиями. Он сосет и сосет, и набухает, и кровянеет румянец на этих израильских щеках. Мы чего-то молчим по этому поводу. Это тоже война, это геополитика. России нужна Беларусь, потому что это последнее окно, которое по суше ведет Россию в Европу. Это окно будет немедленно захлопнуто. И там поставят такие же базы, как в Румынии. Мы это знаем.
Слава богу, что в Севастополе стоят русские корабли, а не американский 6-й флот. Это настолько очевидно. Поэтому мне нравится этот режим. Как нравится… Мне режимы не нравятся. Я очень люблю соленые огурцы с водкой. Но я понимаю, что этот режим крайне необходим России. И из всяческих своих слабых, немощных сил я будут его поддерживать. Естественно.
А.Плющев: С другой стороны, режим в Украине нельзя назвать дружественным. Но там не стоят корабли НАТО в Одессе.
А.Проханов: Да. А вы посмотрите, кто каждые сутки причаливает к пирсам Одессы и что они там выгружают. Просто в Одессе нет такой замечательной бухты, как в Севастополе и там довольно трудно, в Одессе, где еще недавно жил Жванецкий, устроить американскую военно-морскую базу. Засмеют одесситы или замучают еврейскими анекдотами, как Норкин мучает свою паству на передаче «Место встречи».
А.Плющев: Да вы гурман Александр Андреевич! Интересные программы вы смотрите.
А.Проханов: Господи, я же знаю, с кем имею дело.
Свежие комментарии