На «Докторе Живаго» (импортном), который тоже шёл на ОТР, особо останавливаться не стану, поскольку ни забугорные версии, ни наша отечественная, снятая уже в путинские времена, меня не то, что не потрясли, но даже не зацепили. Не стану спорить с теми, кто восхищён нашим 11-тисерийным вариантом, который не спасло, на мой сугубо личный взгляд, участие в фильме ни Олега Меньшикова, ни Олега Янковского. Как не стану вступать в дискуссию с почитателями американской версии 65-го года, завоевавшей уйму призов. Тут уж, опять же по мне (другим своего мнения не навязываю), как у них водится россыпь разлюли-малины о российской действительности, её истории и русских нравах.
Помнится, однажды слышал либо читал, что Хрущёв, когда его наконец-то попёрли на пенсию, удивлялся, прочитав роман Пастернака, и с чего вдруг в своё время при его руководстве так ополчились на сам роман и на его автора. И чего в нём уж такого шибко антисоветского отыскали.
Я с ним согласен. Это ж не «…Гулаг», да и по языку не сравним с поделкой ещё одного «лауреата». Много было шума из ничего. Виной всего шума - Нобелевская премия, которой забугорники хотели лишний раз лягнуть Советский Союз. Так, и этому не стоило удивляться. Кому из отечественных литераторов, кроме Михаила Шолохова за его «Тихий Дон», заслуженно, а не из сугубо конъюнктурных интересов, из ненависти к нашей стране и нашему строю, давали те премии? Вон, и Союза уже 30 лет как нет, а Алексиевич сделали "лауреаткой".
Что касается поэзии Бориса Пастернака, даже тех стихов, что вошли в роман, то тут остаётся преклониться перед его талантом. Чего стОит лишь его «Свеча горела на столе…» («Зимняя ночь»):
«Мело, мело по всей земле,
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.»
Кто любил и был любим, по достоинству оценят эти стихи.
Но Нобелевку дали за «Живаго», который, как я погляжу, не только меня не зацепил, и не только мною успешно забыт.
Ну, а теперь непосредственно о кино, которое мы потеряли.
Чтобы не быть слишком многословным, в чём меня упрекают некоторые воспитанные на клиповых стандартах и ЕГЭшно образованные читатели публикуемого на Дзене, остановлюсь лишь на двух сравнениях наших, советских, и их, западных, экранизаций классики: нашей, русской и их, американской.
Начну с «Войны и мира».
Помнится, когда в 60-х вышел на экраны фильм Сергея Бондарчука по роману Льва Толстого, то к нему как нельзя лучше подходило определение – киноэпопея. Поистине это был эпический рассказ о русской жизни в дни мира и о великом подвиге русского народа в дни войны с захватчиком, чьи войска покорили пол-Европы.
Но и после выхода фильма в прокат нашлось немало критиков, которым что-то – каждому своё – не нравилось в увиденной экранизации романа.
Кого-то раздражал возраст актёров, игравших Пьера и Элен, кому-то не по нраву были иные исполнители, хотя бы тот же Вячеслав Тихонов в роли князя Андрея. У других были свои претензии.
С позиций прожитого и позже узнанного скажу: зажрались – извините за грубость – мы в ту пору, слишком были избалованы тем, что снимали на наших киностудиях, ставили на сценах наших театров, что завоёвывали из года в год наши спортсмены, те же хоккеисты, к примеру…
Пресытились. По-настоящему не ценили сделанного ни до нас, ни при нас.
Это особенно остро понимаешь, сравнивая нашу экранизацию с американской версией, снятой за десять лет до нашей.
Да, согласен, староват Бондарчук для роли молодого Пьера. Но перебирая в памяти других актёров, способных бы сыграть эту роль, роль порой наивного «русского медведя» с ранимой, чисто русской душой, я не могу найти более подходящего.
И Скобцева для роли Элен малость старовата. Но где ещё, в каком «их» фильме есть актриса в этой роли с такой осанкой, с такой кожей, с такой шеей и плечами, с её «мраморным бюстом», с такой красотой? Глядя на неё, понимаешь, что именно такой могла быть графиня Элен Безухова (Курагина).
А князь Андрей? Как-то прочитал в Дзене, что кто-то углядел в Андрее Болконском в исполнении Вячеслава Тихонова Штирлица, сыгранного им же. А мне кажется, что это в Штирлице есть немало от князя Болконского: внешняя сдержанность, достоинство, честь, патриотизм в истинном, не в ныне замызганном понимании этого слова. Да и просто красавец. Как и все герои Вячеслава Тихонова.
Не буду много говорить о Наташе Ростовой. Скажу лишь – это лучшая, в моём представлении, Наташа. И это единственная выдающаяся роль Людмилы Савельевой. Один её танец в гостях у дядюшки дорогого стОит. Да она, как я понимаю, и не мечтала быть киноартисткой. А в этой роли хороша. Она – Наташа.
Нельзя не вспомнить старика Болконского, блестяще сыгранного Анатолием Кторовым. Куда до него всем этим забугорникам, пыжившимся сыграть «слугу Отечества» екатерининской закалки.
Можно перечислять до бесконечности незабываемые удачи режиссёра, операторов, актёров, даже тех, что были заняты в эпизодах, всех создателей фильма, состоявшиеся в нём.
И после этого увиденное в американской версии у меня – за всех не расписываюсь – порой вызывало чувство какой-тот неловкости, даже испанского стыда, начиная от пляски вприсядку офицеров на вечеринке, до нелепого паричка на Кутузове а-ля участники британских судебных процессов. А уж кадры бородинского сражения – это отдельная песня. Какое там сражение – что-то смахивающее на ныне модные у некоторой части мужского населения военные реконструкции. Игра в войнушку. Понарошку.
Естественно, американцы и монолог князя Андрея сняли так, что только диву даёшься, как это русским удалось разбить французов с подобным настроем. На мой взгляд, в нашей киноверсии это - лучшая сцена Балконского-Тихонова.
Можно долго и много говорить о достоинствах нашей экранизации и полном – опять же на мой взгляд – провале американской. Чтобы ставить Толстого надо иметь русскую душу и русские корни. И не пытаться угодить «их» публике.
И не только это. Вон, тот же Бондарчук решил «замахнуться» на «Тихий Дон». Да не учёл только, что снимать после 91-го – это вам не в СССР, когда на съёмку государство могло выделить в пересчёте на «их» валюту от 150 до 180 миллионов долларов – как на «Войну и мир» - и иди, снимай, твори.
А тут какой-нибудь спонсор, которого и знать-то никто не знает, выделив деньги на съёмку, не только тебе и твоей жене в картине не позволит сниматься, а вообще на роли казаков понатыкает зарубежных «звездулек». Вот и будет в твоём фильме Аксинья выглядеть, как драная кошка, голодавшая неделями, вместо ядрёной казачки, от которой ни один казак (а в жизни – мужчина) глаз отвести не может. Не зря сам Шолохов и местные казаки во время съёмок фильма Сергея Герасимова приняли за свою, донскую, героиню, сыгранную Элиной Быстрицкой.
Да и "их" Григорий Мелехов и близко не стоял с казаками, коль скоро в эпизоде в поезде, в котором он едет после госпиталя, глядит в окно, раззявя рот, словно хуторской или станишный дурачок. Разве что, слюни не текут. Куда ему до игры нашего Петра Глебова. Хоть, согласен, староват он для первых кадров, но он – казак. Пусть и уроженец Москвы, да и говорят, из дворян. А когда уж играет поседевшего Гришку, то точно, он – Мелехов.
Речь о «Тихом Доне» я завёл не только для того, чтобы показать, чем была советская власть и то государство для «творческой интеллигенции» той поры, но и сравнить хочу наш, герасимовский «Тихий Дон» с "их" «Унесённые ветром». Думаю, сравнение уместно и вполне корректно.
Судите сами. Оба фильма о гражданской войне: у них и у нас. Полувековой разрыв по времени – не столь важен. О жизни и смерти людей в лихую пору междуусобиц. Оба фильма и о любви тоже.
Так, у нас и в этот раз – киноэпопея. С размахом на тысячи вёрст, на десяток лет, на судьбы миллионов людей. С событиями, со страстями, с подлинной историей страны.
У них, на мой взгляд, который никому не навязываю, - что-то, напоминающее смесь мелодрамы с мюзиклом. Что-то, опять же схожее с реконструкцией, всё с той же игрой в войнушку.
На этом, думаю, надо остановиться. Хотя тема необъятная. Но думаю, читатели дополнят меня сами в своих комментариях, согласятся или поспорят – лишь прошу, без хамства – действительно ли мы потеряли великое кино.
Свежие комментарии