А ведь женщины Востока вовсе не так закабалены, как кажется нам издалека да искоса.

Представляется ведь как? Рождается девочка. Хорошо, если ее не задушат тут же, потому что у матери с отцом итак уже девок полон огород. Итак, не задушили.

Дальше она живет в черном теле у отца и братьев: до кровавого пота помогает матери на кухне, не смеет слова молвить при мужчинах, если, не дай бог, на кого-то глянет на улице — могут и сжечь заживо, потому как опозорила семью, а уж если принесет, что называется, в подоле  братья имеют полное право ее убить, и помучительнее.

Как настанет время — отец выгодно продает ее замуж, желательно — за старика (потому что какая выгода от молодежи?), и там начинается опять: до кровавого пота кухня, не имеешь права поднять глаза на мужчин, душишь новорожденных дочерей, если девок уже нарожала полный огород…

А ведь на самом деле восточные общества, которые нам представляются обществами со страшной гендерной дискриминацией, не такие уж и дискомфортные, и в первую очередь — для женщин.

Да, в присутствии мужчин девушки на традиционном Востоке должны были вести себя очень и очень сдержанно: не смеяться, не привлекать внимания разговором, не оголяться, не касаться рукой. Но ведь и мужчина не имел права заговорить с незнакомой девушкой напрямую: только через брата, друга или взрослую замужнюю женщину. То есть, конечно, никаких коротких юбок и декольте, но и никаких «я б вдул», сказанных  прилюдно с сальной ухмылкой.

Да, девушки понижали на два тона голоса и скромно опускали глаза при мужчине, но и мужчина не имел права сделать им никакого замечания, мало того: он и пройти должен был как можно дальше от юных пери. В некоторых восточных селениях мужчины, завидев на улице незамужнюю девушку, обязаны были сворачивать в ближайший проулок и ждать, пока она пройдет.

Да, девушку на Востоке часто выдавали замуж насильно (сейчас — значительно реже). Но — это было таким же нечастым случаем, как и самовольный приход девушки в дом любимого: берешь вещи, связываешь в узелок и приходишь на порог к тому, кого любишь больше жизни. Да, какое-то время о тебе будут судачить в селе, но выгнать тебя мужчина не имеет права — это большой позор. Берет — третьей женой, четвертой, но берет.

Как правило же девушка имела право выбирать точно так же, как и в нашем, более открытом обществе. Парень, который хотел бы послать к девушке сватов, забрасывал ей в окно папаху, и если папаха вылетала обратно — смысла женихаться не было. Да и без папахи можно было отказать: перед походом к родителям невесты мама жениха заходила в дом и просила веревочку для своего осла. Смысл метафоры был понятен всем. Давали веревочку — посылайте сватов. Не давали — не обессудьте.

Между прочим, только на Востоке есть такой замечательный обычай: как только «девушка созрела», то есть почувствовала острое желание немедленно выйти замуж, она может прийти к площади у мечети и громко крикнуть «курмямяв!». Что обозначает это слово — неизвестно, лично мне оно напоминает крик мартовской кошки, но мужчины в селе считывают сигнал моментально: ее можно сватать. И сватают.

В семье тоже все было не так уж страшно для женщины. Да, она не могла  в случае развода забирать с собой детей: этого не позволили бы ни родственники мужа, ни братья и отец: зачем им в доме продолжатели другой фамилии? Зато она имела полное право забрать так называемые кебинные деньги — большую сумму, которую ее семья когда-то дала семье ее мужа как раз на случай непредвиденных обстоятельств. Развестись и остаться на бобах в традиционном восточном обществе было труднее, чем сегодня у нас.

Вот у кого было тяжелое положение — так это у невестки, особенно там, где она должна была прийти в дом супруга. Годами, десятилетиями она не имела права голоса, ее не замечал свекор, третировала свекровь – так традиционная семья предохраняла себя от разрушения изнутри, когда ночная кукушка перекуковывает дневную. Но со временем почти каждой невестке удавалось стать главной в своей собственной разросшейся семье — и она без зазрения совести начинала утверждать те же порядки, потому что за ними была сила и стабильность.

У каждого явления есть лицевая и обратная сторона. Конечно, привольнее жить там, где гендерные вопросы решаются свободно.
Но вот безопаснее ли?