Например, Шувалов пишет, что в армии офицеры не любят работать с уголовниками. Это хорошо получалось в "Оркестре", потому что у "оркестрантов" имелись методы воздействия, которые в армии запрещены, вплоть до расстрелов за неповиновение, убийство товарища или употребление спиртных напитков. Но, пишет Шувалов, даже "Оркестр" не создавал у себя таджикских и киргизских батальонов, не рисковал там, где требовалось показать дело, а не показуху.

Конечно, можно создать в армии даже дивизии из мигрантских батальонов и полков, но результаты будут плачевными, считает Пётр Ильич. Потому что не останется офицеров, желающих командовать именно этими солдатами. Конечно, сейчас они уволиться из рядов ВС не могут, но всеми правда и неправдами будут стараться уклониться от этой почетной обязанности. Будет затруднительно найти командиров для мигрант-армии, которая и воевать-то не захочет.

При этом Шувалов понимает, что потери нужно восполнять, а восполнять их вымирающим видом, который называется "Русский мужик" становится для лиц ответственных всё труднее. Выборы на носу и раскачивать лодку изнутри нельзя. Но вооружить мигрантов и дать им военную технику — так себе решение.

И тут встает вопрос мотивации.

Шувалов рассуждает: "мотивированная пехота отличается от немотивированной даже больше, чем танк от самоката. И там и там пехота, и там и там — транспортное средство. Но есть нюанс. И заключается он как раз в мотивации".

Высокий уровень мотивации, как считает Пётр Ильич, это пехота новых территорий, мотивированная на защиту своей земли, но она была измочалена в последующих "мясных" штурмах. Высоко мотивированных солдат наша армия имела в дни начала кампании, но сколько от них осталось? Ведь ими затыкают все дыры, когда требуется массовый героизм.

Низкий уровень мотивации, это когда у противника за каждым ненадежным соединением мобилизантов или уголовников стоит заградотряд.

Затем Шувалов рассуждает о том, к чему приведут заградотряды за спинами таджикских батальонов, к которым призывают "мамкины эксперты". Пока бойцы не имеют боевого опыта — это сработает, но как только они нарастят его и станут профессионалами — они задумаются, а не перевернуть ли заградотрядик, который стоит за спиной.

Ведь это всегда легче, чем вступать в боестолкновение с противником, вооруженным "птичками", танками, артиллерией и минометами. А у заградотряда ресурсов будет наверняка меньше, да и будет ли он находиться на месте в условиях, когда на ликвидацию вражеского прорыва бросают все силы — тот еще вопрос.

Далее Шувалов пишет:

"Офицер — это не машина для "адаптации мигрантов". Я не горю желанием думать каждый раз о том, а не пристрелят ли меня мои милые смуглые ребятишки. Таджикский и узбекский в сжатые сроки я не освою, а потому даже понимать, о чем они там лопочут между собой не смогу. И не надо думать, что мигранты, весело пойманные на улицах — это такие себе джамшуты-дурочки. Противник предлагает им щедрую награду за сдачу с нашей техникой, и это может стать их реальной мотивацией к действиям.
Гражданские, радостно визжащие от мысли, что "русские улицы очистят от мультинационалов отловом их для армии" — я за вас просто очень рад. Но мне с этим добром что делать?

С уголовниками номер уже проходили, и если у "оркестрантов" с ними было все достаточно неплохо (с учетом воспитательных мер), то армию криминальная составляющая разлагает. Дальше пошел эксперимент с наркоманами и бомжами из богатеньких регионов, в которых самые щедрые разовые выплаты за подписанный контракт. Теперь в этот котел добавим среднеазиатских смугляшей и смотрят, как эти (...)-офицеры будут тянуть свои задачи".

В заключении своего сообщения Шувалов порицает тех, кто пытается протолкнуть решение устроить из армии социальную свалку. Впрочем, Пётр Ильич, вероятно, не застал советскую армию, в которой служили все народы Советского Союза (за исключением малочисленных). И ничего, справлялись как-то, даже совсем дикие очеловечивались и делали, что должно, приучались к порядку и дисциплине, выполняли боевые задачи.

Честно говоря, мы не знаем, кто такой полковник Пётр Ильич Шувалов. В публичной медийной сфере этот человек появился совсем недавно. Опрашивали нескольких боевых генералов и полковников — не знают такого.

Это не значит, что его не существует в природе. Это может означать, что он командует батальоном (да, такое сейчас возможно), полком или служит в штабе какой-нибудь бригады, либо какой-то боевой офицер вовсе пишет под псевдонимом (что скорее всего). Из некоторых публикаций видно, что он имеет некоторое отношение ко Второй чеченской кампании и к 247-му гвардейскому особому кавказскому казачьему десантно-штурмовому (горному) полку, с его слов, хорошо знал полковника Дмитрия Лисицкого, трагически погибшего.

Быть может это вообще чей-то медийный проект, хорошо знакомый с военным делом и ситуацией на фронте. Но сделан талантливо, местами дельно и правдоподобно, этого не отнять. Что в современное время делать вообще опасно. Рассуждать о проблемах армии могут только генерал-депутаты, военные чиновники и высшая власть, а у них этих проблем нет, есть Игорь Евгеньевич Конашенков.

Комментарий С.В. Латышева:

"Могут не могут, хотят не хотят... Совсем разболтались! В армии есть приказы, которые нужно выполнять! И которые не подлежат обсуждению. Прикажут принять в командование роту или батальон хоть мигрантов, хоть инопланетян, хоть черта лысого — изволь выполнять, раз ты офицер! До инфантильных соплей в советское время мы не скатывались."